— А ты?

— А я за это согласна попоститься некоторое время и, едва покину пределы пустоши, отпущу тебя на все четыре стороны. Нет, ну если тебя этот вариант не устраивает, всегда можешь согласиться на второй.

Тиграш медленно, словно нехотя, но весьма многозначительно перетек поближе. Я тут же преисполнилась нежности к предприимчивому коту. С полуслова понимаем друг друга.

— Нет! — истерично выкрикнул мул, высоко подпрыгнув на месте, и ловко приземлился на все четыре ноги.

Растрепанный, в песке с ног до ушей, с широко расставленными, как при корабельной качке в шторм, ногами и вставшей дыбом челкой, он являл собой комичное зрелище. И это оборотень? Звезда голливудских страшилок? Где зловещий рык? Где огромные клыки? Где неутолимая жажда плоти, спрашивается?!! Вместо этого — припадочное несуразное существо на четырех ногах и с длинными ушами.

— Лучше я провожу леди. — Задумавшись, я чуть было не спросила «какую?», но вовремя спохватилась и прикусила язык. Кумивар и тут успел иронично хмыкнуть. — Кстати, когда я шел сюда, учуял запах других людей. Интересует?

— Конечно же, — облегченно улыбнулась я.

Люди — это хорошо.

«Согласен. При условии, если это не бандиты», — прокомментировал Разящий.

«И этот туда же», — печально вздохнула я. Раньше меня подкалывал только Кумивар.

— Рад быть полезным, — изобразил поклон мул. — Ну пошли, что ли? Раньше сядем — раньше выйдем… Ой! То есть я в смысле… раньше выйдем — дойдем быстрей.

Похоже, мы сработаемся.

— Ты смотри на гулей не наведи, — буркнула я в сторону бодро вздернутого хвоста мула, быстро перебирающего ногами.

— Ни-ни-ни-ни-ни, — замотал головой мул, отчего короткая грива еще больше встопорщилась. — Разве можно! У нас же этот… как его… купромис.

— Компромисс, — поправила я. Привязала повод не верящей в свое счастливое освобождение верблюдицы к седлу кота, взгромоздилась верхом и тронула пушистые бока коленями.

— Во-во… — закивал в предрассветной мгле оборотень. — Я и говорю — кунтрамису.

Ну, ладно. Кунтрамису так кунтрамису.

ГЛАВА 12

Занимался рассвет. Из-за горизонта медленно, словно нехотя, выползало багровое заспанное солнце. Дневное светило еще не успело разогреться, и воздух пока удерживал ночную прохладу, но чувствовалось, что солнце отыграется по полной и медленно прожарит нас, как курочек-гриль.

Жадно ловя последние моменты прохлады, по песку прошмыгнула желтая ящерка. Текучая рептилия взбежала по каменной кладке одного из полуразвалившихся домов, цепляясь коготками, и застыла на уровне моих глаз, вперив в нас взгляд глаз-бусин. Несколько секунд спустя она попробовала воздух раздвоенным языком, словно дразнясь. Неужели оценивает, каковы мы на вкус? Нет, дорогуша, крупноватая мы для тебя добыча. Стыдно сказать, но я не удержалась и топнула в ее сторону ногой. Думала, испугается, побежит. Но нет. Мелкое создание зашипело, раздуло капюшон, который налился кровью и превратился из песочного в багровый, и предъявило внушительные клыки. Вот тебе и мелочь.

«Так тебе и надо, — не удержался Кумивар. — Нечего маленьких запугивать».

— Пожалуйте, леди. Нам вот сюда. — Вырвал из ступора голос мула.

Я оторвалась от созерцания озверевшей ящерицы и уставилась на непримечательные развалины. Выглядели они, надо сказать, плачевно и в плане техники безопасности внушали серьезные опасения. Крытая чем-то растительным крыша прохудилась, а прогнувшиеся местами балки заставляли задуматься о возможности обрушения жалких остатков кровли прямо на голову тем отчаянным смельчакам, которые рискнут войти внутрь. Зигзагообразные трещины в некогда крепких каменных стенах наводили на мысль о том, что произведения неизвестного древнего зодчего в течение столетий ожидали именно моего появления, чтобы благополучно свалиться на голову.

«Будь осторожна. Неизвестно, куда тебя завел этот субъект безобидной наружности. Может, там внутри гули… Или еще кто-то похуже».

Эта пустошь действительно горазда на сюрпризы, а уж ее обитатели — и подавно.

— Только после вас, — сделала я приглашающий жест мулу.

Оборотень с опаской покосился сначала на темный проем, затем на меня, склонил голову набок, прикидывая, что с ним сделают, если он откажется, с деланым безразличием фыркнул:

— Да пожалуйста! — и, демонстративно задрав хвост с растрепанной кисточкой на конце, гордо прошествовал внутрь.

Я спешилась и шагнула было следом, но дорогу заступил тигр. Пришлось пропустить кота, дабы не застрять в дверях. Глупо получилось бы. Затем нагло протопала верблюдица, поводья которой я позабыла отвязать. Как ни обидно, пришлось тащиться в хвосте. Интересно, в этом мире принято пропускать дам вперед? Или хорошие манеры у них не в моде?

Внутри оказалось неожиданно темно. Через прорехи в крыше проникали рассеянные лучи утреннего солнца, но их было недостаточно для полноценного освещения всей комнаты. Помещение отгрохали с размахом, а вот окна сделали маленькими, как бойницы в средневековом замке. Глаза еще не привыкли к темноте, когда раздался шум, словно птица била крыльями. Следом раздался жуткий вой:

— Кровь или жизнь?!

— А-а-а-а!!! — заверещал мул, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. — Вампиры атакуют!!! Спасайся кто может! — и метнулся спасаться.

Увидев темный силуэт, несущийся ко мне, я сообразила: встреча с каменным полом и последующее затаптывание опрокинувшейся тушки копытами мула неизбежны. Но я так растерялась, что вместо того, чтобы просто отойти в сторону, тупо замерла. Моя покорность судьбе возмутила Тиграша. Издав утробный рык, он обнажил клыки и заступил дорогу верещащему оборотню. Перепуганный мул этого не заметил, получил удар лапой и куда-то улетел. Тут же кто-то ойкнул и из темноты донесся раздраженный женский голос:

— Эй, там! Совсем обалдели? Лошадьми кидаетесь!

— А я не лошадь! Я оборотень! — полузадушенно прохрипел мул.

— Тем более. — Звук удара — и оборотень затих.

Он там вообще жив?

В мою сторону метнулось что-то маленькое, отчаянно хлопающее кожистыми крыльями. Тут уж я не сплоховала: сорвала нательный крестик и выставила навстречу существу. Не зря просмотрены «Дракула» и «От заката до рассвета». Крест вспыхнул мерцающим лунным светом.

— Изыди, нечистый! — с пафосом воскликнула я, предъявляя свое оружие таящемуся во тьме кровососу.

Вампир оказался какой-то неправильный. Вместо того чтобы с воплями ужаса нестись прочь от освященного церковью предмета, он даже не изменил траекторию своего движения. В свете креста появилась возмущенная мышиная мордочка и обиженно поинтересовалась:

— Это кто нечистый — я? Между прочим, я ванну регулярно принимаю, а то, что пыльный слегка, — уж извините, издержки путешествия.

Попытка прикинуться белым и пушистым не прокатила. Клыки у мыша были маленькие, но острые. А вдруг он меня покусает? Или загипнотизирует и пригласит на обед друзей-вампиров. Кто знает, сколько кровососущего населения проживает в этой пустоши? Сделав вывод, что лучшая тактика — это нападение, я махнула в сторону нежити крестом, благо цепочка не короткая.

Мышь как раз пытался подбочениться и продолжить рассуждения по поводу неблагодарности людей, отчего-то невзлюбивших бедняжек-вампиров и придумавших кучу разных нелепиц типа «если рассыпать от кладбища до дома семена мака, вампир тут же займется пересчетом и не сможет прийти в село, так как просто не успеет сосчитать такое количество семечек до рассвета». Но упереть лапки в бока не получалось по вполне понятной причине: в воздухе держаться станет нечем. В итоге мышь отплясывал нечто среднее между воздушным гопаком и тарантеллой и пытался пламенной речью внушить мне любовь ко всем вампирам вообще и к нему, как к представителю славного вида нежити, в частности.

— Поймите, леди! — проникновенно вещал он. — Если я отопью немного вашей крови, никакого вреда вам не будет. А мне очень-очень поможет. И вообще, цирюльники многим регулярно кровь отворяют — говорят, очень полезно для организма. Им за это деньги платят. А я так… бесплатно… За знакомство, можно сказать.